Малкольм зовёт Лиз провести выходные в старом родовом доме, затерянном среди глухих лесных чащ. Обещает уединение, покой, возможность побыть вдвоём. Но едва они прибывают, как он, извинившись смущённо, ссылается на внезапные дела в городе. Уезжает стремительно, оставляя её одну.
Дом огромен, тих, полон скрипа половиц и шепота запертых комнат. Окна не открываются, двери в некоторые коридоры будто наглухо заперты изнутри. Попытки найти выход приводят лишь к новым поворотам, тупикам, лестницам, ведущим в никуда.
Сгущаются сумерки. Воздух в залах становится тяжёлым, давящим. Лиз начинает замечать мелочи: портреты на стенах, чьи глаза словно следят за каждым движением; часы, которые всегда показывают одно и то же время; холодные сквозняки там, где их быть не должно.
Она понимает — этот дом не просто старый. Он живёт по своим законам. И если не раскрыть, что скрывает он в своих стенах, что за тайну оставил здесь Малкольм, то эти стены станут её вечной клеткой. С каждым часом тишина становится всё более угрожающей. Безмолвие — слишком громким.
